Тот самый кадр

Речь идёт о многоцелевом корвете на базе проекта 22800 «Каракурт» — по сути, увеличенном в размерах «Каракурте» с усиленной ПВО и возможностями бороться против подводных лодок. О том, каким этот корабль должен был быть с самого начала.

Небольшая предыстория.

С 2006 года, когда «живительный импульс», отвешенный руководству Минобороны и флотским командирам со стороны В.В. Путина, привёл к появлению во флоте крылатых ракет «Калибр», ВМФ обзаводился их носителями самым нерациональным путём из всех возможных – путём постройки специализированных «ракетных канонерок» типа «Буян-М», с нелокализованными импортными дизелями, отсутствием системы целеуказания и «никакой» мореходностью. Эти корабли могли кое-как выполнить очень узкий спектр задач, а хорошо только одну задачу – удар крылатыми ракетами по стационарным (наземным в основном) целям. В войне против противника, обладающего боеспособным флотом, их выживаемость была и остаётся под огромным вопросом – ни атаку подлодки, даже самой допотопной, ни удар с воздуха, хотя бы с вертолёта, эти корабли пережить не смогут.

Их первое боевое применение стало в определённом смысле сюрпризом, но специалистам всегда была ясна ущербность таких кораблей – крылатые ракеты вполне могли стоять на каких-то многоцелевых кораблях, способных выполнять широкий круг задач, более того, у России такие корабли были тогда и есть сейчас, просто мало. Пример – корветы проекта 20385 (2 единицы), фрегаты проекта 11356 (3 единицы), подлодки проекта 6363 «Варшавянка» (7 единиц, 5 строятся) и фрегаты проекта 22350 (2 единицы, 4 строятся).

Увы, но требование Гентшаба иметь «специализированные ракетные корабли» ВМФ и промышленность продолжали выполнять за счёт массовой постройки откровенно убогих МРК, единственным плюсом которых была очень хорошая обитаемость – случись война, их экипажи пошли бы на дно, имея «через переборку» огромные и комфортабельные каюты и кубрики.

Одновременно с этим «праздником жизни» назревала серьёзная «дыра» в обороноспособности страны, связанная с выходом из строя по старости малых противолодочных кораблей проекта 1124 и 1124М «Альбатрос». Эти корабли были и пока остаются необходимыми для прикрытия развёртывания наших подлодок и недопущения их расстрела противником на этапе выхода из баз.

Нужно сказать, что угроза эта вполне реальна. Только совсем недавно ВМС США начали сокращать своё присутствие в Авачинском заливе, перестав обеспечивать там непрерывное нахождение подлодки-охотника в любой момент времени. Правда с апреля 2018 вахту подхватили японцы и теперь там дежурят они.

На севере долгие годы выход наших «стратегов» из баз контролировали норвежские ДЭПЛ типа «Ула». Обнаруживали их крайне редко и случайно, потом всегда теряли, установить сколько-нибудь длительное слежение или найти места, где они проводили зарядку батарей у ВМФ так и не получилось.

Сегодня они там не дежурят, но грядущее обновление норвежского подплава начиная с 2020 года сделает такие операции весьма лёгким делом, а с учётом дикой антироссийской истерии на Западе – ещё и желаемым для правящих в странах НАТО политических сил и группировок.

В таких условиях критически важной для обеспечения безопасности России становится противолодочная оборона, особенно в ближней морской зоне вообще, и у баз подводных лодок, которые до сих пор являются основой ударной мощи ВМФ, в частности. В современных условиях таковая оборона в БМЗ обеспечивается надводными кораблями, неатомными подлодками, противолодочной авиацией и средствами освещения подводной обстановки.

В России не производятся серийно ни противолодочные самолёты, ни противолодочные вертолёты. СОПО провалилась, и на сегодня работающей системы у России нет. Неатомные, а вернее дизель-электрические «Варшавянка» производятся, и это единственное, что у нас хорошо получается – но дело в том, что они устарели и вообще, вытеснение ПЛ противника в угрожаемый период из защищаемого района силами ДЭПЛ невозможно технически. ДЭПЛ это средство расстрела «из засады», и не более.

В условиях такого провала по всем фронтам оставался один вариант – прикрыть ближнюю морскую зону от подлодок противника с помощью надводных кораблей. Совместно с остающимися ошмётками противолодочной авиации, и имеющимися ДЭПЛ, большое количество современных надводных кораблей с хорошими противолодочными возможностями могло бы отчасти скомпенсировать слабость остальной ПЛО. При таком подходе, критически важным бы являлся охват – коль скоро у нас нет других средств, а подлодка имеет преимущество в дальности обнаружения надводного корабля, таких надводных кораблей должно было бы быть по-настоящему много.

Подобно распределённой сети совместно работающих датчиков, такие корабли, оснащённые буксируемыми гидроакустическими станциями, сведённые в корабельные поисково-ударные группы (КПУГ) могли бы очень жёстко ограничить возможности для иностранных подлодок действовать против наших, а иногда и принудить их раскрыть себя и «подставиться» под удары самолётов ПЛО, какими бы примитивными они у нас ни были. И уж точно проницаемость районов действия КПУГ из таких кораблей для вражеских подлодок была бы околонулевой. Да и шансы уничтожить вражескую подлодку у таких кораблей в любом случае были бы ненулевые. Хотя бы потому, что в правильном варианте многоцелевой корабль должен нести ПЛУР, а большое количество буксируемых ГАС в корабельной группе, позволило бы обнаруживать подводные цели на немалом расстоянии.

Таким образом, оборона БМЗ требовала в наших сложившихся условиях большого количества многоцелевых кораблей с развитыми возможностями в части ПЛО.

Увы, но вместо них Россия «без ума» строила МРК. При этом, во-первых, многоцелевой корабль легко мог бы заменить собой МРК — для пуска противолодочных ракет (ПЛУР) нужна та же самая пусковая 3С-14 комплекса УКСК, что и для «Калибров», а во вторых, массовый крен в МРК происходил буквально «на последние деньги» — их быстро строили и сдавали в условиях, когда постройка корветов проекта 20380, способных бороться с подводными лодками, хронически недофинансировалась, а серия корветов 20385, способных ещё и применять крылатые ракеты, была прибита в угоду сверхдорогому проекту 20386, у головного корабля которого есть очень хорошие шансы никогда не быть построенным. Да и по заложенным килям приоритеты ВМФ были видны более, чем ясно – если корветов 20380 и 20385 было заложено 12 единиц, то количество построенных, строящихся и законтрактованных МРК на сегодня равно тридцати. О том, насколько эти корабли сегодня востребованы, читайте в статьях «Нужны ли флоту мал

Санкции за Крым заставили вместо «Буяна-М» с немецкими дизелями придумать полностью локализованный «Каракурт». Но проблема ПЛО с каждым годом становилась всё острее и острее – состояние строевых МПК всё хуже и хуже, а корветов и построено слишком мало, и новые не закладываются, да, признаться честно, и дорогие они получились. С нашим бюджетом закрыть такими всю БМЗ может оказаться весьма трудно, или же придётся это делать в ущерб всем остальным потребностям ВМФ.

Нужны более бюджетные решения – массовые, простые и дешёвые, такие, чтобы зияющий провал в нашей противолодочной обороне можно было бы закрыть за считанные годы. Одновременно с этим, США вышли из договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, что окончательно поставило строительство ракетных канонерок за рамки здравого смысла.

Понимание того, что ВМФ делает не то, что реально нужно для обороноспособности страны имелось и имеется и в среде военных моряков, и в промышленности. Есть и были и проекты кораблей, способных и МРК собой заменить, и вести эффективную противолодочную оборону одновременно. Так, весьма интересный проект на основе корпуса от корабля проекта 11661 есть у Зеленодольского ПКБ. Он, правда, и Зеленодольскому заводу не особо интересен, но не потому, что он плох, а потому, что завод косит деньги на примитивных МРК и ещё более примитивных и бесполезных «патрульных кораблях» проекта 22160.

Ранее были весьма интересные проекты корветов тримаранной схемы, при вполне «корветном» водоизмещении несущих оружие на уровне фрегата.

Но «погоня за ракетными ячейками» привела к тому, что и время, и деньги оказались потраченными на МРК и «патрульники». Да ещё на гигантский корвет-переросток 20386. «Дыра» в ПЛО тем временем и не думала «усыхать».

Где-то «высоко» по всей видимости началось осознание проблемы и в 2019 году из бездн флотских идей и концепций начали просачиваться слухи о том, что будут отремонтированы и модернизированы МПК 1124 «Альбатрос». Это, безусловно, надо было сделать много лет назад. Но этого мало. Нужен проект, который позволит совершить чудо и «закрыть» вопрос ПЛО «здесь и сейчас», сразу, не теряя время.

И он появился. Именно его модель мелькает в репортаже об участии президента в расширенной коллегии МО.

Разберём этот корабль несколько подробнее.

Автор находится в определённом затруднении, так как о многом, что связано с проектом, писать просто нельзя, а до прошедшего вторника и засвечивать его не стоило. Поэтому даже о тех вещах, которые очевидны и известны, будет написано в «предположительном» ключе. О многом же придётся просто умолчать.

И тем не менее, проект вполне достоин того, чтобы быть и представленным публике, и запущенным в серию, да и флоту такие корабли нужны ещё вчера и в немалых количествах, поэтому рискнём. Смотрим на модель.

Корпус корабля разработан на основе корпуса МРК «Каракурт», с удлинённой центральной частью. На носу установлена та же самая 76-мм артустановка АК-176МА, за ней идёт «каракуртовская» надстройка. За ней, как и у МРК, установлена установка вертикального пуска ракет 3С-14, применяемая для запуска противокорабельных ракет, крылатых ракет большой дальности и ПЛУР. Теоретически такой корабль мог бы применять даже «Циркон», при получении внешнего целеуказания. Дальше начинаются различия. На модели, при просмотре в динамике прослеживается ещё одна установка вертикального пуска. С учётом явно видимой РЛС «Позитив-М» это может быть только ЗРК «Редут», тот же самый, который устанавливается на корветы 20380, 20385 и 20386, а также на фрегаты проекта 22350. Правда управляется он «Позитивом». Остаётся пожалеть, что какой-то такой же упрощённый РЛК не нашёл места на корвете 20385, это бы кардинально удешевило бы корабль.

С такой РЛС ЗРК «Редут», внутри зоны, в которой «Позитив-М» может обнаруживать воздушные цели, будет работать лучше, чем на корвете 20380.

Также видно, что в отличие от «Каракурта», выхлоп ГЭУ у этого корабля выведен вверх. Это необходимо для противолодочного корабля, так как вывод выхлопа в воду серьёзно мешает работе подкильной ГАС.

На корме явно прослеживается круглый верх зенитно-артиллерийского комплекса АК-630, видимо даже АК-630М, который отвечает за ПВО с кормовых углов.

Корабль явным образом оснащён подкильной ГАС – она отчётливо видна на модели. Это означает наличие возможности вести поиск ПЛ на ходу без выпущённой буксируемой ГАС. Последняя есть на всех имеющихся многоцелевых кораблях российского производства, значит есть и здесь. Опускаемая ГАС для работы «на стопе», что является весьма эффективным методом поиска, на малых противолодочных кораблях является давней российской традицией, значит, она будет и здесь.

Таким образом, этот корабль по своим противолодочным возможностям даже во многом превосходит корветы проектов 20380, 20385 и не родившийся пока 20386. Недостатком является отсутствие вертолёта, но об этом чуть позже.

При близком увеличении и придании снимкам дополнительной резкости, на корме видны симметрично установленные ПУ комплекса «Пакет-НК». Таким образом, корабль может защитить себя от торпед вражеских ПЛ и сам поразить ПЛ торпедой калибром 324 мм.

Самым главным, что делает этот корабль привлекательным для массовой постройки является Главная энергетическая установка.

Она создана на базе ГЭУ МРК «Каракурт», с дополнительными мерами по снижению шума. В основе этой ГЭУ дизельные двигатели производства ПАО «Звезда».

Когда «Каракурты» начали строить, оказалось, что поставщик дизелей для серии этой кораблей, Санкт-петербургское ПАО «Звезда», просто не в силах производить двигатели. Деградация предприятия зашла очень далеко.

К настоящему моменту меры по оздоровлению обстановки на заводе дали о себе знать и пусть не без трудностей, но Звезда даёт два «каракуртовских» комплекта ГЭУ в течение года. Так как у корабля отсутствуют системы с длительным циклом производства, то это означает, что такие корабли могут строиться по две единицы в год.

И это вполне реальная цифра – подрядчик типа «Пеллы» вполне бы осилил такие темпы с такими кораблями.

Более того, существует вероятность, что при запуске этих кораблей в серию, окажется реальным и выход на три комплекта, что позволит строить и даже сдавать по три таких корвета каждый год. В итоге, с учётом уже построенных и строящихся 20380 и 20385, ПЛО БМЗ можно закрыть где-то лет за пять – быстрее, чем строится один 20380.

Конструкция корабля такова, что его можно строить почти везде – и на «Пелле», и на АСЗ, и в Зеленодольске (как бы ни было обидно инженерам и конструкторам в ЗПКБ), в будущем даже на «Заливе» — да вообще хоть где. Наличие доступных ГЭУ и простота конструкции, использование только серийных корабельных систем с коротким циклом производства гарантирует быстрые сроки постройки – считанные годы на корабль. В полнее возможно, что такой корвет ОВР окажется сравнимым по срокам строительства с ПЛ «Варшавянка», которых за последние 23 года было построено 28 единиц.

Для этого на сегодня нет никаких препятствий.

Нельзя сказать, чтобы этот проект был идеален – так, например, серьёзным минусом является отсутствие бомбомёта. РБУ является единственным средством, позволяющим «достать» лежащую на грунте подлодку, других нет. Удар по внезапно появившемуся на короткой дистанции «контакту» тоже быстрее выполнять бомбомётом.

Почему-то на современных российских кораблях его перестали ставить. «Супер Каракурт» не исключение.

Ещё одним недостатком является полностью нулевая совместимость с вертолётом. Нет даже посадочной площадки. В то же время, в ходе операций по прикрытию развёртывания ПЛА дальность вертолётов Ка-27 и 27М вполне позволяет использовать их с берега. Кроме того, в КПУГ может быть корабль с ВПП и ангаром. Тем не менее, отмечаем минус.

Третий минус очевидным образом вытекает из размеров корабля – он длиннее «Каракурта» но по своему водоизмещению немногим больше, то есть весьма лёгкий. Из этого вытекают ограничения по применению оружия на сильной качке, и тут ничего не сделать. Но, опять же, если ориентироваться на реальную погоду, то существенную часть времени года волнение на море не будет накладывать на корабль ограничений, в остальное же время он, видимо, будет ограничиваться обнаружением цели, а для поражения будет передавать контакт авиации.

Четвёртый минус — это узкая специализация. Корабль может бороться с подлодками и применять ракетное оружие, а, например, вести огонь по берегу – уже может плохо. 76-мм пушка очень хороша как зенитная, она превосходит в этом качестве 100-мм орудие, а вот в остальных случаях уступает и сильно – масса 100-мм снаряда выше почти втрое, расход боеприпасов для поражения любой типовой наземной цели у 100-мм пушки ниже в полтора раза.

Но для нас главной проблемой является именно ПЛО, остальное прямо сейчас стоит в несколько менее острой форме, и узкой специализацией корабля в данном случае можно пренебречь.

В целом же он неплох – высокая скорость и наличие БуГАС позволяет его ставить в ПЛО не только военно-морских баз и прилежащих акваторий, но и конвоев, и десантных отрядов, причём с учётом наличия ЗРК «Редут», он сможет обеспечивать и их ПВО.

Как и МРК «Каракурт», он может наносить удары по надводным целям и использовать крылатые ракеты «Калибр» большой дальности.

В составе противолодочных КПУГ он будет, за вычетом бомбомёта, серьёзно превосходить МПК пр.1124, а за вычетом вертолёта – корвет 20380, благодаря наличию ПЛУР.

Расчётная цена такого корабля – около 10 миллиардов рублей, что в 2,2 раза меньше, чем корвет 20385, и где-то в 1,9-2 раза меньше, чем корвет 20380.

Но самое главное, что, заложив шесть или девять таких кораблей в 2020 году, укомплектовать их двигателями можно будет к 2023-2024 году, причём первая тройка получит двигатели уже к середине 2022 г. максимум. Причём с учётом имеющих место колоссальных проблем на «Звезде». Это беспримерно быстро для современной России. И это делает проект просто безальтернативным в части быстрого восстановления численности противолодочных кораблей. Можно сделать корабль лучше. Можно даже сделать его лучше за те же деньги.

Но его нельзя сделать ни быстрее, ни за такое же время. А это значит, что других вариантов просто не существует.

У проекта есть определённая поддержка внутри ВМФ, пусть и не на самом верху. А это значит, что у него есть шанс.

А значит, и у наших подлодок есть шанс на безопасное от вражеских подлодок развёртывание. Пожелаем флоту его не упустить.

источник Шаг в правильную сторону. Проект многоцелевого «Каракурта» (ПЛО)